Андре ехал по улочкам города, стараясь не смотреть на свою соседку. Он и сам рад-бы ответить на те вопросы, которые она задала.
- Я и сам не знаю. Просто мне кажется, что это правильно. И закончим на этом, хорошо?
Сказал мужчина как можно мягче, давая понять, что разговор окончен. Подобные рассуждения причиняли ему некий дискомфорт. А он не хотел думать о чем-то столь серьезном. Припарковавшись на стоянке, он галантно вышел из машины и открыл перед девушкой дверь.
- Предлагаю собрать своих лошадей и встретится на прогулочных дорожках. Оттуда отправимся туда, куда пожелает дама.
Улыбнувшись мужчина поставил машину на сигнализацию и направился к деннику Капы.

Казалось, все уже позади и можно только смеяться на тем, в какую переделку они попали. Но вот надо же было телеге перевернуться и загрохотать. Естественно, и без того уже перепуганный Гриша, чуть кирпичиков не наложил. Хотя, лучше бы наложил, чем сбежал посреди ночи неизвестно куда.
Сделав еще пару глотков, Доми протянула Кесседи бутылку.
- Ну твою ж мать. Какой бес попутал этого коня? Где нам теперь его искать? - прихрамывая девушка пошла в сторону, в которую направился ее конь. Было темно, не видно даже на расстоянии вытянутой руки.
- Вставай, нужно идти на конюшню и просить помощь, чтобы найти Гришу. - Доминика открыла себе вторую бутылку коньяка, так как к этой намертво присосалась Кесседи.
Под действием алкоголя нога перестала ныть. Ну по крайней мере, Доми так считала.
Сойдя с горной тропы, где девушки назапинались обо все камни, они вошли в лес. Теперь стало еще темнее. Даже ног собственных видно не было.
Казалось. они проходили возле одного и того же дерева уже раз 10, но Доминика точно была уверена в том, что идет по верному пути.
Коньяк был уже давно допит, в ход пошли последние две бутылки рома. Сев возле каких-то кустов, Доминика начала заливаться звонким смехом.
- Нет, ну не дуры мы? Вот что нам дома не сиделось? Поперлись на ночь глядя кататься в телеге на коне, который даже не знает, что такое хомут. Потом просрали этого самого коня. А теперь еще и сами заблудились. - девушка не переставая смеяться, периодически прерывалась, чтобы сделать очередной глоток рома. - Все, я больше не пью. - еще громче рассмеялась девушка.
- Ауууууу!! Нас кто-нибудь слышит? Аууууууу!!! - раскричалась брюнетка.

Купер не очень понял, о чём ему говорила Доминика, но вроде как она должна была отмечать что-то со своей подругой в конюшне. Ладно, отмечайте, но не так же долго! Домой пора бы уже. Тем более, отмечать - значит пить. Пить - не садиться за руль. Пить в конюшне... Мало ли что! Когда эти мысли мучили парня уже как полтора часа, он сорвался с места, и пулей приехал в конюшню. Битый час он обходил все раздевалки, осматривал денники, расспрашивал конюхов о двух шальных девушках с выпивкой. Ну вот не надо было отпускать её, не надо! Джонни же отлично знал, что в нетрезвую голову могут прийти не совсем адекватные идеи и задумки, при том, что они и в трезвую не всегда нормальные приходят. Нервы уже шалили, сердце билось чаще от страха, что что-то уже случилось. Очередной конюх таки смог дать ответ на волнующий вопрос о местонахождении девушек, хоть и не совсем удовлетворяющий.
- В смысле запрягли Гранда?! - воскликнул Купер, схватившись затем за голову. Ведь Доми говорила как-то, что хочет научить его возить повозку. На-у-чить. Значит, он не умеет этого.
Чёрт возьми, чёрт возьмиииии, - крутилось в голове. Где их теперь искать, что делать? Куда они могли направиться и далеко ли уехали? Вряд ли на плац, вряд ли в манеж...
От безысходности и бесполезного передвижения по конюшне, Джо в итоге вышел на автостоянку и только там опомнился, когда увидел знакомого парня. Тот тоже заметил его и двинулся навстречу.
- Привет, Джер, - протягивая руку, поздоровался он. - Уверен, что ты тоже свою ищешь. Они уехали в повозке на коне, который ни разу до этого не запрягался. Они явно хорошо накидались перед этим...
Последнее Купер произнёс взволнованным тоном, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, как вдруг где-то невдалеке послышался стук кованных копыт. В парне забрезжила надежда, что это девочки едут обратно, только странно, что галопом. Ребята двинулись в сторону звуков.

Первым делом по приезду на конюшню, я снял девушку со спины ее кобылы и передал Баро в руки конюха, а Стефани коротко сказал пойти в берейторскую и переодеться в сухое, а сам-же вернулся за своей серой кобылой. Она стояла во дворе и мелко дрожала, как-будто-бы не зная что ей делать. Тихо разговаривая с лошадью, я осторожно потянул ее за гриву и завел в денник, а она - какое чудо, даже не попыталась меня убить. Обеспокоенный ее здоровьем я попросил конюха, чтобы вечером к ней зашел ветеринар - мало-ли, вдруг она ударилась или перемерзла. В любом случае, заведя серую в денник я хорошенько растер ее сеном, а после накинул флисовую, темно-зеленую попону на тело лошади. Вечером я приказал дать ей горячую кашу, а воду подогреть и напоить с ведра, а не с автопоилки. И еще лучше кинуть сверху сена, чтобы она пила медленно. Я не торопился уходить и долго стоял с лошадью, гладя ее по бархатному носу и успокаивая теплыми словами. Сегодняшний ее поступок давал мне пищу для размышлений. Неужели моя маленькая дикарка наконец-то начала доверять мне? Уже то, что она вернулась за нами на конюшню говорило о многом, ведь раньше она-бы сразу рванула на свободу. А сейчас добровольно возвращалась в свою клетку. Я понимал, как ей было тяжело и страшно, а потому пытался успокоить, как только мог. Обещал ей, что буду заботится, что не продам никому другому и сделаю все ради того, чтобы она была счастлива. И даже спорт мне к чертям не нужен, если придется ей не по душе. Я и не заметил, когда чувство собственичества к этой кобылке сменилось у меня сначала на хрупкую привязанность, а потом на трепетную и сильную любовь. Мне порой казалось, что все лошади мира, какие-бы они не были красивые и умные, блекли перед этой маленькой и невзрачной на первый взгляд кобылкой.
От раздумий и нежности с лошадью, меня отвлек голос конюха, что принес ей воды. Я послушно вышел из денника, бросив на свою серую еще один взгляд, а потом попрощался с ней до завтра и направился в берейторскую, где уже ждала Стефани. Ничуть не смущаясь девушки я сбросил мокрые бриджи и рубашку, переодевшись в джинсы и голубую футболку. В таком виде я больше походил на сорванца-паренька, чем на взрослого мужчину - директора Гипермаркета. Подойдя к девушке я подхватил ее на руки, пресекая любые попытки сопротивления.
- Ты слишком слаба, и я не хочу лишний раз тебя дергать
Я отнес ее к машине и открыв дверь, усадил на переднее сидение, пристегнув ремень безопасности, словно там сидел ребенок, а не взрослая женщина. Закрыв пассажирскую дверь я уселся за руль и завел мотор.
- Ты хочешь куда-нибудь заехать по пути, или сразу отправимся домой.
Домой. А я и не заметил, как легко слова сорвались с моих губ. Как легко я назвал свой дом, нашим общим. Но еще одна мысль засела у меня в голове, и я спросил, не поворачивая на девушку головы.
- Как ты думаешь, почему моя лошадь полезла спасать нас, а твоя стояла на берегу и спокойно следила за происходящим?
У меня уже был ответ на этот вопрос, но я хотел что-бы девушка сама дошла до этого ответа. И сама оценила всю эту ситуацию. И может быть сделала-бы для себя какие-то выводы.

... И правильно, что Джереми всё же не сел на колени, иначе радостная и счастливая Кесс просто сровняла бы его с травкой, как соскучившийся датский дог, встретивший любимого хозяина поле долгой разлуки. Нет, не подумайте. Сравнение с догом идёт только лишь по силе и эмоциям. Пока Джер был в недоумённом остолбенении, девушка кинулась на его торс, сильно сжав его ногами. От неожиданности парень чуть закашлялся, отступив пару шагов назад. Он сразу же обвил своими руками попу девушки, поддерживая её на себе.
- Соскучилась она, - строго сказал Бартон, немного отстраняясь от лица подруги. Да, ему не нравилось, когда на него дышат алкоголем. Возможно, это бесило его от осознания того, что последующие часы до самой ночи придётся нянчиться с этим человеком, тащить его до дома, оберегать ото всего, не разрешать говорить или делать то или иное, а потом так же бережно уложить его спать. Джереми - добрая душа, никогда не бросит в таком состоянии друга. Или же ещё вариант. Возможно, что это бесило из-за того, что человек, дышащий на него перегаром, в зюзю пьян и находится в нирване, тогда как Джерри трезв и не испытывает тех же чувств пофигизма и отстранённости, не ушёл всё ещё в забвение.
Слова о любви пискливым воем влетели в ухо с такой громкостью, что Бартон зажмурил глаза и качнулся. Ему показалось, что его оглушили ударом по голове какой-то доской.
- Я тоже тебя люблю, зайка, - теперь уже довольно спокойно произнёс он, поправляя обмякшее тело Кесседи на своём. - Засыпай, - прошептал он на ухо девушке и, чмокнув её в щёчку, положил свой подбородок на её плечо.
Было довольно удобно держать её таким образом. Надо почаще её так носить, - подумал парень и обернулся всем телом к Куперу.
- Ну что, у вас вё в порядке? Можно идти домой? - поинтересовался Джереми, осматривая девушку своего друга. Она выглядела довольно неплохо и, так же как и Кесс, с виду ничего себе не повредила. Да, Джонни действительно сильно "трясся" над своей любимой. На секунду даже Джеру стало стыдно, что он так строго отнёсся ко всей этой ситуации...