Я вышла из машины такси следом за Уиллом, до сих пор не понимая, как он меня уговорил приехать на конюшню. Конечно, он убеждал меня, что мы поедем посмотреть на Гранманмаре, которую он собрался купить, но я  предполагала, что его мотивы простираются куда дальше. Я упрямо не понимала, почему он так хочет, чтобы я увидела "своего" жеребца. Я его не помнила, я его не знала, я не знала чего ждать. Я боялась. Правда, очень боялась того, что могу не вспомнить его, или наоборот вспомнить. Я не знала сколько мы пережили вместе, как я относилась к нему. По многочисленным фотографиям, что стояли дома на полках, я успела понять что сильно любила его, и доверяла ему, ведь ни на одном фото нет ни узды, ни седла. Но сейчас мне было страшно представить попытку сесть на такого великана. Да и зачем? Наверняка, он даже не узнает меня.
Тяжело вздохнув я направилась в конюшню, хватаясь за руку мужчины. Мне было страшно. Массивные двери скрипнули, пропуская нас внутрь. Я замерла на пороге, прислушиваясь к себе. В помещении стоял сладковатый запах сена, опилок и лошадей. Он показался мне приятным и я нахмурилась. Мне немедленно захотелось уйти. Стараясь не смотреть на эти большие морды, и не заглядывать в эти умные глаза, я быстро проскочила мимо денников, направляясь к кобыле, что мне подарили. Дождавшись Уилла, я мельком окинула взглядом вороное создание. Оно стояло в деннике и свысока взирало на нас голубыми глазами. Конечно, она была красива, но я не чувствовала ничего особенного. Вильям что-то говорил про нее, но я особо не прислушивалась. Повинуясь внезапному порыву я обернулась, и вгляделась в самый крайний денник, увидев в нем массивного вороного коня. Конюх, что сопровождал нас, проследил за моим взглядом и губы его растянулись в улыбке.
- Это-же ваш жеребец, Фантом. Так и знал, что вы наконец-то придете его проведать. Мы все удивлялись тому, что после его приезда вы ни разу не пришли, ведь месяц прошел.
Я поежилась и нахмурилась, поспешно отвернувшись и ничего не ответив. Лишь руку Вильяма крепче сжала. Мне захотелось выбежать отсюда, бежать как можно дальше. А вот Уилл видимо заинтересовался Фантомом, потому попытался за руку притянуть меня к тому самом деннику. Я остановилась как вкопанная.
- Не надо, Уилл пожалуйста...
Тихо прошептала я, но было поздно. Он был сильнее, и без малейших потуг притянул меня к двери несчастного денника. Я стояла, опустив глаза в пол и не решаясь поднять их. Вильям открыл дверь, и вот я оказалась совсем рядом с могучим вороным созданием, все так-же не поднимая глаз. Спиной я чувствовала грудь Вильяма, и понимала, что отступать некуда. Сердце бешено билось, угрожая сломать ребра. Будто в замедленной съемке, я наконец подняла глаза, решившись взглянуть в лицо своему страху. Передо мной стоял жеребец, который был в десятки раз крупнее меня самой Статный и высокий, он выглядел в моих глаза, будто неприступная скала. Уилл что-то прошептал мне на ухо, а потом я почувствовала, что он отошел. А вот мои ноги будто к полу приросли я даже шаг сделать не могла. Я нерешительно стояла на пороге денника, совершенно не зная, что мне делать. В самой глубине моего сердца почти неслышно колыхалась радость, непонятное мне счастье и тепло, но я боялась этого и старалась заткнуть все чувства.
- Я не помню тебя.
Зачем-то тихо произнесла я, глядя прямо в умные глаза своей лошади. То-ли оправдание, то-ли попытка защититься. Но от кого и от чего? Я была уверена, что он не причинит мне вреда. Я протянула было руку, ощутив неясное желание прикоснуться к гриве лошади, но быстро одернула ее, приструнив свое разбушевавшееся подсознание. Я не знала его, не хотела знать, не желала. Но почему-же тогда слезы стали накатываться на глаза? Почему вдруг обрывками, я видела картинки, которые никак не могла вспомнить? Вот я сижу на полу денника, привалившись к спине лежащего вороного, и поглаживая руками огромный живот. Вот зима, и я швыряю снежки в этого жеребца, играя с ним, будто с ребенком. Вот он мчится через поле, а я хохочу, вцепившись в его густую гриву. Я не хотела вспоминать. Я боялась этих воспоминаний. Но уйти не могла. А слезы уже вовсю по щекам бежали. Почему я плачу?
Почему мне...больно?