Несколько ночей я практически не появлялась дома. Я ни на шаг не отходила от Гриши. Нет, ну это же надо было додуматься до того, чтобы запрячь бедного конягу в телегу? Вот что бывает, когда мы с Кесседи вместе пьем.
Я знала, что Гриша в большинстве своем притворялся, что он весь такой бедный и несчастный, но мне все же совесть не позволяла оставить его и доверить конюхам. Я сама должна была следить за его состоянием и затем, как заживает его нога.
Наконец, устроив себе полноценный выходной и хорошенько выспавшись, я снова стала собираться на конюшню. Джонни уже начал ворчать, что я все время провожу с конем, но ведь это я виновата в произошедшем, а мы в ответе за тех, кого приручили. Тем более он уже давно стоит в деннике, нужно было вывести его на прогулку. Для левады еще рано. Нога не полностью зажила, а пока он будет там носиться – может сделать только хуже. Поэтому сегодня мы обойдемся спокойной прогулкой на корде по лесу. Ко всему прочему. Я приобрела еще одного коня, а Гриша очень ревнивый, потому мне нужно как можно больше проводить с ним времени. А то обидится еще, фиг подлижешься к нему.
Вновь набрав кучу овощей и фруктов, я приехала на конюшню.
- Привет, мой хороший, - открывая денник, произнесла я. – Сегодня мы немного развеемся, - я высыпала яблоки в кормушку и пошла в амуничник за недоуздком и кордой.
Я вывела Гришу на развязки и оглядела его со всех сторон.
- А ты поправился, - улыбнулась я, щекотя его по пузу. Хорошенько вычистив его пятнистую шкурку. Я вновь осмотрела его рану на ноге, которая уже почти затянулась. Но все еще давала о себе знать.
Пристегнув корду к недоуздку, я дала еще одно яблочко Грише и повела его в сторону леса, придерживая корду. Чтобы он сильно не скакал.